Туман Лондонистана - Страница 65

Я изложил эти новые гипотезы Кудинову. Похитители наши с полчаса как вернулись, скорее всего, и босса с собой привезли. Однако к нам заявиться не спешили, видимо, между собой совещались. И мы с моим другом тем же занимались.

– Да не мучай ты себя! – откликнулся мой великодушный друг. Серьезных контраргументов у него быть не могло, но успокоить меня он попытался. – У алжирца твоего, который обедает хлебом с соусом, кишка тонка тягаться с серьезными конторами. Ливанец, судя по твоему рассказу, трус. Он ходит по краю пропасти, ему лишние заморочки ни к чему. А египтянин твой сам же рассказал тебе про тайные свидания руководства МИ-5 с Абу Саидом, разве нет? И еще помог уточнить, где и когда именно.

– Тогда почему он мне соврал?

– Ну-у… – Этого Лешка еще не придумал, но думает он быстро. – Причина может быть самой банальной. Ашраф получает от англичанина деньги – та же схема, что и с тобой. Они с Фини коллеги и естественные союзники, но их союз скрепляется и регулярно передаваемым конвертом. Хотя… Хотя эта версия действительно объясняет, как тебя могли незаметно вести по всему городу.

И тут наконец хлопнула дверца бытовки, и послышались шаги по гравию. Я даже не успел разглядеть в окне, кто это шел. Пусть бы уже босс, сколько можно гадать!

В моменты наибольшего драматического напряжения нужно расслабляться. Я прислонился поудобнее к нашей стальной плите, вытянул ноги и даже зевнул.

Дверь открылась. На пороге стояли мои алжирцы – и Мустафа, и Рамдан.

И только тогда вся картина сложилась у меня в сознании – в один миг. Рамдан, как сообщил мне утром Лешка, пришел в ресторан к Халеду. Я сидел спиной, но он меня узнал. А дальше – провел меня до парка и послал туда рыжего. Может, рыжий его возил в тот день на машине. Как они отслеживали мои перемещения по городу – так и непонятно. Но теперь стало ясно, с чего все началось.

Рамдан курил, зажав сигарету на свой манер, между пальцами у самой ладони. Струйка дыма попала ему в глаз, и он недовольно прищурился. Потом тонкой струйкой между передних зубов сплюнул в открытую дверь и сказал по-английски нашим похитителям:

– Я поговорю с ними сам.

До этого боссом был рыжий. Теперь приказы отдавал не он.

Рамдан пропустил в сарай Мустафу и закрыл за собой дверь. Он поискал глазами, на что сесть, увидел пластмассовый, когда-то голубой, садовый стул, поставил его у стены напротив нас с Лешкой и уселся. В течение этих долгих секунд его взгляд то и дело находил мои глаза, и тогда губы его растягивались в торжествующей ухмылке. Это было его шоу.

– А вы что-то помолодели, – сказал он, переведя глаза на Кудинова.

Да, Лешка ведь приходил на встречу вместе со мной в обличии старого джентльмена. Черт! Наша идея выдать его за случайного прохожего уже не сработает.

– Я предупреждал, чтобы вы оставили моего брата в покое, – продолжал Рамдан. Вроде бы миролюбиво напомнил, но прозвучало зловеще.

– Теперь ты меня слушай, – сказал я. Есть ситуации, когда нельзя отдавать инициативу. – Одно опрометчивое движение с твоей стороны, и Мустафу уже ничто не спасет. Безопасностью твоего брата будем заниматься мы. А ты займись своей.

Мустафа стоял слева от него, прислонившись спиной к стене. Мог он сам меня сдать? Нет, по нашему последнему разговору не похоже было. Да и сейчас он явно не в своей тарелке, по-видимому, получил от брата внушение. Рот-то у него всегда полуоткрытый, дурацкий, а сейчас и глаза под нахмуренными бровями какие-то тусклые, без фокуса.

Рамдан молчал. И мы молчали. Ход за ним. Чего-то же он от нас хочет? Или уже ничего? Насладится сейчас своим торжеством, пристрелит из «магнума» и зароет в зарослях полыни за старой липой.

– Не знаю даже, стоит ли дать вам еще шанс? – спросил сам у себя алжирец, приоткрыл дверь и снова сплюнул между зубов.

Теперь ответил Лешка:

– Так думай скорее. У нас без тебя дел хватает.

А чего Рамдан хотел? Чтобы мы на коленях умоляли его о пощаде? Нет, единственная правильная тактика в таких ситуациях – демонстрировать самообладание. От злой собаки нельзя бежать – догонит и вцепится. Так что стой и смотри ей в глаза. Если тебе приставили пистолет к затылку, бессмысленно говорить: «Прошу вас, не убивайте меня!» Правильная фраза – что-то типа: «И что же ты не стреляешь?»

Без наших реплик спектакль у Рамдана не ладился. Может, помочь ему? Кто знает, умеет он думать или только делает вид.

– Есть несколько вариантов, – сказал алжирец, переводя взгляд на меня. – Первый – сдать вас имаму. А он вас не пощадит.

Нет, похоже, придется помогать.

– Отпадает, – притворно зевнув, сказал я. – Мы будем ему интересны только в пакете с твоим братом.

– Второй вариант, – нимало не смущаясь, продолжал Рамдан. – Прямо сейчас вас пристрелить.

– Ради этого не стоило нас похищать. В городе могли это сделать. Или в фургоне.

– Мы можем и поинтереснее что-то придумать. Выпустим вас сейчас на летное поле и потренируемся в стрельбе.

– Да ты из «магнума» с двадцати метров в мишень не попадешь. На спор, – возразил Лешка. Он любит оружие и регулярно стреляет в тире.

Злые мы с Кудиновым. Парень хочет насладиться победой, а мы мешаем.

– Третий вариант, – уже нетерпеливо сказал Рамдан.

Но я его перебил:

– Третий-четвертый пропускаем. Говори сразу, что у тебя на уме.

Алжирец докурил сигарету и раздавил окурок каблуком. Странная у него бородка для революционера. Я говорил уже: тонкая такая, стриженая, по верхней губе и подбородку – как у латиноамериканского жиголо. Нарциссизм.